По итогам завершения двухдневной конференции иерей Илья Соловьев подвел итоги.
Он заявил:
Значение всякой научной конференции определяется, среди прочего тем, насколько ее участники взаимно обогатили себя знаниями. В этом смысле, как сказал в своем выступлении в ходе дискуссии игумен Кирилл (Сахаров), конференция была полезна. По признанию о. Кирилла он сам сделал для себя много записей, заполнивших школьную тетрадку. Несомненно, многое вынесли для себя и другие ее участники. Как сказал в своем выступлении А.Л. Беглов, конференция в определенном смысле произвела ревизию тех представлений, которые сложились в науке в на протяжении трех с лишним последних десятилетий. Необходим не просто пересказ содержания документов из фондов архивных хранилищ, нужна качественная аналитика, выявление новых направлений для исследования. И с этим нельзя не согласиться.
"Новый курс" советской политики в отношении Церкви был своего рода церковным НЭПом. Так же как и НЭП в экономике он был вынужденным и не мог продлиться сколько-нибудь продолжительное время. Большевики так и не отказались от своего безбожия, вплоть до падения советской власти она теми или иными методами продолжала бороться с Церковью. И в этой борьбе она проиграла.
Что же дал "новый курс" Русской Церкви? Он, как и всякое заигрывание с государством, обернулся для нее не только материальными приобретениями, со многими из которых пришлось расстаться в годы хурщевской оттепели, ставшей для Церкви лютыми морозами. К сожалению, епископат в значительной своей части использовал потепление государственно-церковных отношений для кардинального пересмотра системы церковного управления в том виде, как она сложилась в период работы Поместного Собора 1917/18 гг. Это глубоко реакционное движение по пересмотру установленной Собором системы началось практически сразу после того, как м. Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) возложил на себя патриарший куколь. Оно продолжилось и далее. За время существования Церкви в Советском Союзе вполне оформилась своего рода "инвалидность" Российской Церкви и ее главными проявлениями стали не потери храмов, монастырей, иного недвижимого имущества и даже не людские потери. "Инвалидность" проявилась прежде всего в эрозии церковного сознания, в мутации Церкви, нарушении ее соборноправности.
Мы - члены Церкви должны понять, что всякий конкордат с властью отражается на церковной свободе в той же степени, как отражались на ней приобретения в свое время жалованных земель, крепостных крестьян и т.д. Став государственной Церковью, опершись на полицейскую охрану, она постепенно превратилось в государственное ведомство. И когда начальство ушло - ей пришлось заплатить дорогую цену за свое прежнее привилегированное положение. Кровь, пролитая ее членами, была не только "семенем", из которого должно что-то произрасти (об этом теперь часто и с большим пафосом говорят нам), но дорогой ценой, которую пришлось заплатить за подчинение власти. Этот горький урок не должен быть забыт нами.
Он заявил:
Значение всякой научной конференции определяется, среди прочего тем, насколько ее участники взаимно обогатили себя знаниями. В этом смысле, как сказал в своем выступлении в ходе дискуссии игумен Кирилл (Сахаров), конференция была полезна. По признанию о. Кирилла он сам сделал для себя много записей, заполнивших школьную тетрадку. Несомненно, многое вынесли для себя и другие ее участники. Как сказал в своем выступлении А.Л. Беглов, конференция в определенном смысле произвела ревизию тех представлений, которые сложились в науке в на протяжении трех с лишним последних десятилетий. Необходим не просто пересказ содержания документов из фондов архивных хранилищ, нужна качественная аналитика, выявление новых направлений для исследования. И с этим нельзя не согласиться.
"Новый курс" советской политики в отношении Церкви был своего рода церковным НЭПом. Так же как и НЭП в экономике он был вынужденным и не мог продлиться сколько-нибудь продолжительное время. Большевики так и не отказались от своего безбожия, вплоть до падения советской власти она теми или иными методами продолжала бороться с Церковью. И в этой борьбе она проиграла.
Что же дал "новый курс" Русской Церкви? Он, как и всякое заигрывание с государством, обернулся для нее не только материальными приобретениями, со многими из которых пришлось расстаться в годы хурщевской оттепели, ставшей для Церкви лютыми морозами. К сожалению, епископат в значительной своей части использовал потепление государственно-церковных отношений для кардинального пересмотра системы церковного управления в том виде, как она сложилась в период работы Поместного Собора 1917/18 гг. Это глубоко реакционное движение по пересмотру установленной Собором системы началось практически сразу после того, как м. Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) возложил на себя патриарший куколь. Оно продолжилось и далее. За время существования Церкви в Советском Союзе вполне оформилась своего рода "инвалидность" Российской Церкви и ее главными проявлениями стали не потери храмов, монастырей, иного недвижимого имущества и даже не людские потери. "Инвалидность" проявилась прежде всего в эрозии церковного сознания, в мутации Церкви, нарушении ее соборноправности.
Мы - члены Церкви должны понять, что всякий конкордат с властью отражается на церковной свободе в той же степени, как отражались на ней приобретения в свое время жалованных земель, крепостных крестьян и т.д. Став государственной Церковью, опершись на полицейскую охрану, она постепенно превратилось в государственное ведомство. И когда начальство ушло - ей пришлось заплатить дорогую цену за свое прежнее привилегированное положение. Кровь, пролитая ее членами, была не только "семенем", из которого должно что-то произрасти (об этом теперь часто и с большим пафосом говорят нам), но дорогой ценой, которую пришлось заплатить за подчинение власти. Этот горький урок не должен быть забыт нами.
